В прошлый раз Арно так хорошо провел переговоры, что через неделю ему сказали: «Сынок, возвращайся в Англию, повтори тот же трюк, только лучше!» Начальник был воодушевлен, вероятно тем, что с чистой совестью может позволить себе взвалить неприятные обязанности на смышленого осла в своем подчинении; дядя Феликс одобрительно кивал и понукал Арно с энтузиазмом соглашаться на все. Но Арно хмурился. Где-то тут была неувязка, но времени на раздумья не было. «Срочно, срочно беги обратно в британское министерство и укрепляй все наведенные мосты. Если потребуется, отстраивай новые, только ради Мерлина, ничего не обещай британцам, а то ж…» — замолчал босс, передернул плечами и был таков.
Уже на следующий день Арно был в Лондоне — промозглом, ветреном и потерявшем очарование лета. Ему предстояла четырехмесячная командировка по окончанию которой произойдет рокировка и верному солдату выпадет честь взять на себя полномочия ладьи; но утром третьего ноября ничто не предвещало беды и Арно был уверен, что все запланированные встречи с легкостью поместятся на двух страницах ежедневника. Услужливый секретарь представил ему некоего Жака, проводника и помощника — чтобы это ни означало, — Жак с энтузиазмом жал ему руку и любовно заглядывал в глаза, видимо желая прочесть ответное чувство. Секретарь отрекомендовал его как человека исполнительного, обязательного, ненавязчивого и ко всему прочему француза. Тут Арно, разумеется, не выдержал: высвободил руку из плена влажного пожатия, окинул взглядом долговязую фигуру Жака с рыжей гривой и бестолковой улыбкой, набрал воздуха в легкие и с восторгом поприветствовал его. Взял за плечи, поцеловал в обе щеки, увел от пронырливого секретаря и засмеялся. «Мерлин и Моргана! — думал Арно. — Проводник и помощник». И это после предыдущего визита в Англию, когда месье Делакур был едва ли приятнее грязи под ногтями бюрократов. В воздухе запахло приближающимся успехом, но Арно не хотел спугнуть удачу и не мог позволить шансу ускользнуть из его рук. Радушно принятый Жак был доволен, секретарь с хитро поблескивающими глазами был доволен и Арно, ох, Арно был не просто доволен, он всего-навсего предвкушал большее наслаждение по окончанию поездки.
Впрочем, он ошибался, но не безнадежно. Испытать подлинный восторг ему довелось еще в застенках английского министерства, с приходом — или, вернее, прилетом — совы с письмом в клюве. И тогда-то работа отошла на второй план, нервная дрожь перед материей тонкой как политика растворилась во всепоглощающим триумфе, как маггловская таблетка от похмелья в стакане воды. Несколько секунд хватило Арно, чтобы вскрыть печать и, пробежав глазами по первым строкам послания, потерять способность рационально мыслить. И крепко стоять на земле, если уж на то пошло.
Кстати, об этом.
Вот она, в нескольких метрах от Арно: его взгляд пойман в нависающем над посетителями зеркале, да так, что он чувствует себя пригвожденным к месту, и заговорщическая улыбка проступает на захмелевшем лице, сколько ни пытайся сделать выражение серьезными и торжественным. Арно медленно поворачивается, стараясь не расплескать пиво, и встречается с ней глазами, уже без посредников, без отражающего стекла, без пера и бумаги, без неловкого изучения границ друг друга. И от одной только этой мысли перехватывает дыхания и в животе сворачивается тугой узел; Арно шепчет одними губами: «Твое здоровье», прежде чем отпить пива и оставить кружку на барной стойке. Дважды победитель, драккл его раздери. Арно вдрызг пьян, безбожно и отвратительно счастлив, но дураком его за рекордно короткое время сделал отнюдь не алкоголь. Он отходит от эпицентра веселья, на удивление, твердо держит спину и идет навстречу ей.
— Аполлин, — имя мягко ложится на язык и он медленно моргает, фокусируясь вместо точки между ее бровей на ее губах. Из горла вырывается какое-то гудение на одной ноте, что-то вроде «Ха’ым-м-м».
— Ты можешь меня поздравить, — кивает Арно, словно подтверждая свои слова, и голова опускается вниз одним текучим движением. — Я теперь заместитель главы нашего отдела, — он радостно улыбается, — и я очень хочу, чтобы отпраздновала со мной это назначение.
Пауза.
— Очень, — добавляет он после короткого раздумья и ведет Аполлин к барной стойки. Народ расступается перед ними, как воды перед Моисеем, у скучающего бармена при их приближении в глазах зажигается темное пламя и приоткрывается рот. Арно это ни капельки не нравится, поэтому он посылает бармена на дальний конец стойки самым своим недовольным тоном, не давая шанса обслужить Аполлин. Арно вздыхает, смотрит на ее лицо и пододвигает свою кружку, мол, угощайся, если хочешь, а сам сцепив руки в замок, наблюдает за ней с блеском в глазах. И молчит. Потом спохватывается и произносит одновременно с ней:
— Я ждал тебя, — окружающий их шум поглощает ее слова, но он видит шевельнувшиеся губы и тут же замолкает. Они смотрят друг на друга, комично застыв.
— Что? Что ты сказала? Прости, — он быстро поднимает руки вверх и прикрывает левой рукой рот, — ты говори.